Неявь, или с Гэлакси по Руси - Страница 60

Проходя мимо Русалочьей Заводи, молодой кот уловил чуткими ушами, что кто-то плещется недалеко от берега. «Ага, попалась! Счас поглядим, кто там марафеты наводит»! – весело подумал Гаджет и, расчехлив смартфон и приготовив камеру, осторожно прокрался на берег лесного озера, прячась в зарослях ивняка.

Кикимора Маришка оказалась не только очень сексапильной девушкой с зелёными волосами и изумрудными глазами, но и весьма фотогеничной. Пока она выбирала и срывала кувшинки, чтобы вплести в свою роскошную гриву и всласть наплескалась, стоя по колено в воде, ушлый сынок Кота-Баюна себе всю карту памяти пикантными фотографиями забил чуть ли не под самую завязку.

Увидев, что лесная дева решила выйти на берег, чтобы обсохнуть, бросился разыскивать оставленную без присмотра одежду. В его дурной башке колом засела история про Елену Премудрую, которая вышла замуж за царевича только за то, чтобы тот вернул ей одежду. Схватив льняной сарафан и нижнюю рубаху, украшенные ручной вышивкой, он скрылся в кустах орешника и затаился.

Кикимора Маришка, поняв, чего младшенький сынок Кота-Баюна потребует за одёжку, которую она так безалаберно оставила на берегу, разбушевалась не на шутку:

– Да за кого ты меня принимаешь? За девку гулящую? Замуж зовёшь? Да на кой ты мне сдался, животное болтливое?! А ну, отдавай украденное, иначе худо будет! – и она задала молодому ловеласу такую трёпку, что у него искры из глаз посыпались.

Когда же он решил силой добиться своего от наглой лесной нечисти в лучших традициях бурной молодости своего батюшки в голове у него щёлкнуло, и богатый интонациями женский голос возвестил, прозвучав точно гром среди ясного неба:

– Согласно действующей инструкции КЯШ-0015 производится принудительное прекращение недостойного поведения подростка породы Кот-Баюн, – слабый разряд заставил вмиг угомониться бушующую кровь и прочие части молодого и потому ещё очень глупого организма, а потом его направили на рабочее место, чтобы честным трудом он искупил свой страшный проступок.

Ярина так умилилась полученным результатом, что традиционной порки крапивой ушастый безобразник счастливо избежал, но не тройного наряда на колесо для стирки и выработки электричества для нужд Двувосьмого Царства.

Когда Гаджет пытался филонить, браслет быстро призывал его к порядку. Из браслета высунулась ярко-красная рачья клешня и со смачным чавком защемила кончик нервно стегавшего по бокам хвоста.

– Маумочки! Честного потомственного Баюна главного украшения лишают! Кто же вам, сирым и убогим, по ночам модный реп зачитывать будет?

Нажим усилился, и звезда речевого жанра почувствовала, что если сей же минут не заткнёт фонтан изящной словесности, его довольно пошарпанная метёлка может уйти под обрез.

На выручку злосчастному коту никто не спешил. Только любопытная сойка, сидевшая на рябиновом кусте, язвительно прострекотала:

– Не за хвост, злыдня, надо было, а аккурат на пару вершков пониже. Сразу бы морду наел и перестал по ночам завывать. А слетаю я лучше к старой Ярине и внесу малюсенькую корректировочку координат.

Сорвавшись с ветки, она унеслась прочь радужным всполохом. Так закончилась вольная жизнь Кота-Баюна и его безалаберного семейства.

Джинн Омар снова отсиживался в кустах орешника, прикладывая медяк к огромной шишке, гордо возвышающейся на лбу. Арабская нечисть горестно причитала:

– При Сулеймане ибн Дауде осмелившегося поднять на честного мужа свои грязные лапы, был бы превращён в навоз дикой ослицы и подвергнут общественному осквернению. Клянусь огненным чревом и левой пяткой достойнейшего из царей, я с ней разведусь! Всего-то нужно трижды сказать: «Развожусь! Развожусь! Развожусь!», а затем можно смачно плюнуть ей на макушку. Да переползут волосы с её нечестивой головы на пятки.

Воровато оглянувшись по сторонам, Омар достал из-за пазухи небольшую бутыль, заткнутую кукурузным початком, и, коротко выдохнув, припал к запрещённому источнику. Сладко чмокая губами, он потягивал белёсую мутную жидкость с резким запахом. Когда уровень пойла в ёмкости упал примерно до половины, неверный потомок ифритов крякнул и смачно занюхал рукавом застиранной рубахи. Спрятав сосуд греха обратно подальше от людских глаз, захмелевший джинн расхрабрился. Горделиво подбоченясь, мрачно заявил, глядя в никуда:

– А теперь мы идём по бабам! Нас к ужину не ждать! Если будет срочный вызов во дворец Кощея, присылай гонца!

Нелепо подпрыгивая, он несколько раз тщетно попытался взлететь, но то ли самогон был не той системы, то ли джинн переоценил свои скромные возможности. Однако бабскому ходоку удалось только громко шлёпнуться наземь, где он и засопел, подложив под голову кулак, а второй рукой пытаясь нащупать несуществующее одеяло.

Уже совсем стемнело, когда всполошившаяся Ирина отправилась на поиски безголового мужа, с которым днём крупно поругалась. Омар снова пытался приставать к кикиморе Маришке, не заметив, что супруга уже вернулась от тётки Авдотьи с увесистым кувшином сливок в руках. Увидев, что супруг снова поёт песни «Луноликой Пери», и всё просит у неё «дать его жаждущим губам прикоснуться к плоду граната», разошлась не на шутку.

Занавесив пару крохотных оконец, женщина зажгла восковую свечу и прилепила её рядом с маленьким оловянным зеркальцем. Тихо зашелестев тканью, сарафан лесной гадюкой обвился вокруг её ног. Сдёрнутая крепкими руками рубашка отправилась на печку. Оставшись в чём мать родила, Рина придирчиво оглядела себя.